Вас обвиняют в контрабанде российского газа через украинскую границу, в должностном подлоге и сокрытии денег. Вы соглашаетесь с доводами, предъявленными Генпрокуратурой Украины?
Контрабанда российского газа технически невозможна. Его намеренное сокрытие при пересечении границы нереально, на каждый кубометр газа есть документы. Генпрокуратура обвинила меня в контрабанде. Подлогом назвали акт, подписанный «Укргазпромом», РАО «Газпром» и корпорацией «Единые энергетические системы Украины», которой я руководила. Акт с подписями и печатями оговаривал, через какие предприятия будет идти российский газ. Этот документ — не подделка.
Руководимая мной корпорация не скрывала деньги в российских банках. У меня действительно была корпоративная (чековая) книжка предприятия на 146 тысяч долларов. Я имела право тратить их — и тратила на представительские расходы. Это подтверждено документально.
Дело совсем не в деньгах и не в российских банках. Просто решили убрать неудобных политиков. Мне пытаются «пришить» неуплату налогов...
Кроме Украины претензии к вам предъявляет Россия. Главная военная прокуратура РФ расследует ваше участие в хищении миллионов долларов из бюджета Минобороны.
Я уже встречалась с российскими следователями. Их интересуют расчеты, которые проводились с Минобороны РФ в 1996—1997 годах. Корпорация поставляла министерству товары в оплату за российский газ. Сумма этого контракта — 750 миллионов долларов. Я настаиваю, что мы поставили продукцию на 450 миллионов и за три-четыре месяца были готовы выдать остальное. Но активы компании были арестованы, деятельность ее на Украине парализована. Украина искусственно создала проблемы с расчетами с Минобороны России. Я предлагаю российской стороне обратиться к Леониду Кучме, чтобы он снял арест с активов Минобороны РФ на Украине. Как только это произойдет, конфликт будет исчерпан.
Вам инкриминируют присвоение средств от продажи в 1996 году 3 миллиардов кубометров российского газа на сумму около 100 миллионов долларов.
Российские силовики начинают уничтожать меня. Очевидно, власти вынуждены защищаться любыми способами. Каждый новый украинский генеральный прокурор считает своим долгом открыть против меня уголовное дело. Я не удивляюсь, что меня пытаются обвинить в коррупции не только украинские, но и российские следователи. Хотя я подарила Москве мраморные панно, которые вывесили на станциях метро «Пушкинская», «Тверская» и «Чеховская».
На Украине прошла информация о том, что в тюрьме (во время первого заключения) вас пытались физически устранить. Это правда?
Мы получили сообщение, что мое устранение было одобрено руководством. Меня пытались отравить. Я должна была умереть. Мне должны были дать отравленную воду. Адвокаты меня предупредили, что такое возможно. Я отказалась от воды. А потом выяснила, что и мои продукты, которые я сдавала в общий тюремный холодильник, переупакованы по-новому. Есть и пить я не решалась.
Ваши соратники заявляли, что вы тогда подвергались пыткам...
Ко мне применяли особо жесткий режим. На меня «давили» физически и психологически. Не хочу все вспоминать в подробностях — я умирала, мне было больно, но я не могла получить даже болеутоляющие лекарства. Ко мне не допускали врачей, специализирующихся на моих проблемах, не разрешали свиданий, не позволяли получать передачи — то ежедневное питание, без которого не могла обойтись в силу тогдашнего состояния. Меня водили на прогулки не по общей «арестантской тропе», а по подземным казематам, выстроенным еще в Екатерининские времена. Там не было света.
Видимо, самое время покинуть страну и избежать общения с украинскими правоохранителями и властями.
У меня были три загранпаспорта с открытыми визами, но я не вождь, который может руководить из-за границы. Я остаюсь.
Решта новин