29-летнего аспиранта Днепропетровского института гастроэнтерологии Александра Зеленюка призвали на военные учения в марте 2014-го. В мае молодой хирург уже оперировал раненых украинских солдат под Славянском.
Операции проходили в стареньком ГАЗ-66, переделанном под автоперевязочную. Врач не раз попадал под обстрел, был контужен. Но самым страшным он считает не обстрелы и не контузию, а бесконечный поток раненых в отсутствие элементарных медикаментов.
— После первых 50 раненых у нас закончились антибиотики и перевязочный материал, — вспоминает он. — На все запросы получал стандартный ответ: вас услышал, доложу начальству.
В течение месяца он так ничего и не получил от начальства. Лекарства, перевязочные материалы и хирургические инструменты привозили волонтёры.
Однажды у Зеленюка закончились даже бланки, на которых врачи пишут анамнез. От этих записей зависит последующее лечение бойца в госпитале. Тогда свой блокнот ему отдала волонтёр Таня Рычкова, которая не раз оказывалась в нужное время в нужном месте.
Ещё одно испытание тех дней — невозможность эвакуации трёхсотых (так на фронте называют раненых).
— Вызвать машину было невозможно. Приходилось ждать проходящую колонну. Я с автоматом выбегал на дорогу, чтобы остановить её. Представьте: бойца, которому мы сделали переливание крови прямо в перевязочной, считайте, на поле боя, не могли эвакуировать трое суток. Его доставили, — Александр спотыкается на слове, — вернее, принесли к нам с давлением 40 на 0.
В августе украинские десантники попали в котёл под Шахтёрском. 19 убитых, 38 раненых. Всего один раз за неделю к ним в окружение смог прорваться на скорой волонтёр Илья Лысенко, забравший семерых пострадавших. Зеленюку приходилось работать и врачом, и фельдшером, и санитаром — он буквально вытаскивал солдат из-под пуль.
Самый сложный диагноз, который поставил Зеленюк на передовой, это диагноз медицинской службе в зоне АТО:
— Вся система медслужбы устарела. Она основывается на опыте Второй мировой войны и боевых действий в Афганистане. Но там была позиционная война, с чёткой линией фронта. А сейчас линия фронта размыта, котлы.
Лечение уже назначено.
Аптечка по стандарту НАТО
Глава правления общественного объединения "Патриот" Анна Майборода вертит в руках натовскую аптечку. Анна вместе с коллегой Олесей Фаворской и инструктором по тактической медицине раздали сотни таких наборов нашим бойцам.
Мы беседуем поздно вечером в офисе ОО "Патриот". Знакомимся. Анна — медик по образованию. У неё свой парфюмерный бизнес, который она забросила восемь месяцев назад и теперь занимается волонтёрством.
Олеся Фаворская — директор клиники эстетической медицины. После шести вечера у неё вторая смена — волонтёрская.
— Аптечка — равно жизнь солдата, — говорит Анна. — То, что мы как-то увидели в аптечке комбата и замкомбата, — просто печаль. Жгут — подделка. Он развалился. И это у военных, которые постоянно выполняют задания на передовой! — голос Анны почти дрожит.
— Аптечка — равно жизнь солдата, — повторяет она. — Цена вопроса — сто долларов.
Эксперты НАТО подсчитали: в 60% случаев бойцы умирают от кровопотери, в 30% — от ранения в грудную клетку и в 10% — от блокирования дыхательных путей. Натовская аптечка это учитывает.
Как утверждают медики, эта статистика актуальна и для Украины. Изобретать велосипед не надо. Однако ни у украинских военных, ни у волонтёров в начале АТО не было опыта, и потому изобретать велосипед всё-таки пришлось.
— В мае мы развозили солдатам на передовой кровоостанавливающие Celox и Гемостоп в порошках, — вспоминает Олеся. — Отдельно возили повязки, отдельно бандаж. Только потом до нас дошло, что бойцу нужно дать аптечку. Когда я впервые держала её в руках, у меня была одна мысль: вот оно.
Александра Зеленюка призвали на военные учения в марте 2014-го. В мае молодой хирург уже оперировал раненых под Славянском
Олеся берёт в руки подсумок и начинает показывать мне его содержимое: жгут CAT, гемостатик, бандаж, назофарингеальная трубка, помогающая восстановить дыхание, ножницы, скотч, бинт, перчатки, маркер.
— Мы считаем, что из-за сложностей с эвакуацией в аптечке ещё должно быть обезболивающее налбуфин или буторфанол, — комментирует Анна.
— Не говори "мы", — Олеся прерывает подругу. — Я, например, не согласна. Мне кажется, обезболивающее должно быть у штатного медика или парамедика, санитара, фельдшера. А вот в спецгруппах, которые уходят в автономку, налбуфин нужно выдавать каждому. И, возможно, ещё таблетки для обеззараживания воды. О проблемах с водой в зоне АТО мы все помним.
Содержимое аптечки долго было темой для споров в волонтёрской среде. И "собирали" её до сих пор по-разному. Дана Яровая, которая представляет благотворительный фонд "Спасём жизнь вместе", не готова полностью копировать натовский опыт.
— Стандарты НАТО — это замечательно, — говорит она. — Но тогда нужно их внедрять полностью, а не частями. Сделать так, чтобы, к примеру, медборт прилетал за раненым в течение двух часов. Но пока этого нет, приходится приспосабливаться к реалиям.
Потому в её аптечке есть и обезболивающее, и таблетки для обеззараживания воды.
Точку в дискуссии волонтёры смогли поставить только в декабре 2014 года — подход Яровой победил.
По оценкам волонтёров, аптечки натовского образца получили около 20 тыс. военных. Но необходимо создавать резерв. Новая волна мобилизации — новые потребности.
Более того, бойцов ещё нужно учить пользоваться этими наборами. Дана Яровая убеждена в том, что умение оказывать первую помощь себе и тому парню могло бы существенно уменьшить число погибших и ставших инвалидами на фронте. И волонтёры обучают солдат. Теперь на очереди создание базы инструкторов и единых стандартов проведения тренингов.
Солдат учат медицине
Александр Линчевский — торакальный хирург, работает в отделении политравмы киевской больницы №17. Ещё в апреле он попросился в одну из райбольниц зоны АТО, куда начали поступать первые раненые. Потом Линчевский стал инструктором по тактической медицине. Мы беседуем с ним о войне в уютном итальянском ресторанчике в центре Киева.
— Почему махнули рукой на прифронтовые больницы?
— Работа с бойцами важнее. Первым, кто сумеет подойти к раненому, будет такой же солдат. Именно ему нужно дать знания, которые могут спасти жизнь и здоровье его сослуживцев.
По статистике Минобороны, в ходе АТО погибло около тысячи украинских военных. По словам Линчевского, каждого пятого-шестого можно было спасти, если бы бойцы умели оказывать неотложную домедицинскую помощь:
— Представьте себе двести мужиков на улице. Это две Небесные сотни.
Майдан в минуте ходьбы, и картинка получается особенно яркой.
Самая большая проблема — отсутствие чётко прописанных этапов эвакуации раненых
Американцы ещё в 1996 году пришли к выводу, что 90% бойцов в ходе военных конфликтов умирали до встречи с врачом. Теперь по стандартам НАТО каждый боец обязан уметь оказывать элементарную домедицинскую помощь на поле боя.
Кроме того, в каждом подразделении есть несколько солдат-парамедиков, которые знают об оказании медпомощи больше остальных и способны помочь раненому продержаться до эвакуации. С таким подходом американцы добились самой низкой смертности в истории — на 100 раненых 9 погибших.
Тренинги, которые проводит Линчевский, длятся минимум 8 часов. Во время обучения солдаты на полигоне под огнём отрабатывают алгоритмы действий при ранениях.
— Мы начинаем разговор с простой истории. На отделение из 8–10 человек по уставу положен стрелок-санитар. Их отправляют на боевое задание. Стрелок-санитар — замыкающий. Кого-то из цепочки ранило. Пока под огнём до него доползает санитар, солдат умирает. Дослушав вступление, солдаты обычно говорят: "С этого момента поподробнее".
Александр Линчевский прошёл тренинг по тактической медицине у натовских военных. Их в Украину пригласила Ульяна Супрун, директор гуманитарных программ Всемирного конгресса украинцев.
Ульяна — врач, приехала в Украину из США, когда здесь начались боевые действия. Она возглавляет организацию Patriot defense, которая с июня занимается закупкой аптечек натовского образца и обучением украинских военных основам тактической медицины.
Сегодня многие волонтёрские организации отправляют в подразделения инструкторов для проведения тренингов.
— Мы руководствуемся старым армейским правилом: если получается, — действуй по уставу, если нет — руководствуйся здравым смыслом. Так вот, мы руководствуемся здравым смыслом. Аптечки завозили всеми правдами и неправдами, курсы проводили без разрешений. Результат важнее формальностей.
Под своё крыло волонтёры взяли и стрелков-санитаров, которых экипируют тактическими медицинскими рюкзаками. Для них проводят специализированные тренинги.
"Правило золотого часа" для раненых
Первых раненых с поля боя в зоне АТО вывозили волонтёры на майдановской скорой. О том, как это происходило, рассказывает доктор медицины полковник МВД Всеволод Стеблюк:
— Солдата ранило. Звонят Армену или Илье (Армен Никогосян и Илья Лысенко — волонтёры-медики. — Фокус). Они собирали раненых с блокпостов. Вывезли сотни людей. Но когда начались массированные артиллерийские атаки, стало понятно, что ни Армен, ни Илья не могут поехать туда, где работают миномёты и "Грады".
Перед тем как поделиться личным опытом эвакуации тяжелораненых из Иловайского котла, Стеблюк закуривает. На небольшом бронированном открытом транспортёре он вёз "трёхсотых", когда его колонна прорывалась из окружения. В какой-то момент взрывной волной всех выбросило из машины.
— Кто-то смог заползти за горбок, а тяжёлые так и лежали на простреливаемом пространстве. Стонали. Каждый раз перед тем, как приблизиться к раненому, я 4–5 минут смотрел, пытался оценить обстановку, выбирал самый безопасный путь. Потом полз делать перевязку.
Александр Линчевский, хирург, инструктор по тактической медицине
Подобранных Стеблюком раненых удалось вывезти только на следующий день. За ними под Старобешево приехала полтавская автотранспортная санитарная рота.
— Это были авто разных моделей и разных годов выпуска. Разваливающиеся УАЗы. Один реанимобиль. Но все на ходу. И команда подходящая — смелые ребята, готовые лезть к дьяволу в задницу.
Сегодня у украинской армии появились реанимобили, правда, они могут забрать раненого только там, где есть асфальтированные дороги. А вот с санитарной авиацией — провал. Единственный подходящий самолёт "Вита" может взлететь только с определённого аэродрома. Специально оборудованных вертолётов нет. Раненых перевозят в МИ-8. Но они для этого не приспособлены.
— Знаете, что такое правило "золотого часа"? — неожиданно спрашивает профессор Стеблюк. — По стандартам НАТО за это время раненого нужно доставить в пункт оказания профессиональной медицинской помощи.
На практике "золотой час" может растянуться на сутки.
Волонтёры помогают закрывать многие дыры в материально-техническом обеспечении медицинской службы.
— Когда волонтёры закупают транспорт для зоны АТО, очень важно понимать, где и как его смогут использовать, — делится опытом Олег Хоменко, заместитель главы правления общественной организации "МедАвтоМайдан".
Хоменко занимается поиском внедорожников и реанимобилей для медэвакуации, а теперь и быстроходных вездеходов МТЛБ.
— Для быстрой доставки раненых из обстреливаемых территорий в зону эвакуации нужен мобильный бронированный транспорт, например, вездеход. Если бронетранспортёр, то с загрузкой раненого сзади, а не сверху. Иначе, чтобы поместить солдата в машину, понадобится шесть помощников, — говорит Хоменко.
По его словам, в связке с МТЛБ хорошо работает грузовик-вездеход Unimog. У этих машин хорошая проходимость, в том числе зимой. Два таких грузовика уже отправили в зону АТО.
— Но проблема даже не в том, что не хватает эвакомашин, реанимобилей, медбортов, — Стеблюк закуривает очередную сигарету. — Нет чётко прописанных этапов эвакуации. Из-за этого наши санитарные потери в четыре раза выше, чем были в Афганистане.
Профессор считает, что цепочка эвакуации должна выглядеть так. На бронированном транспорте раненого вывозят из зоны обстрела. Дальше его подбирает медборт, который доставляет солдата в эвакуационный госпиталь, расположенный возле крупных транспортных узлов — аэродромов или железной дороги. В этом госпитале должно быть всё: от компьютерного томографа и службы крови до узких специалистов — сосудистых хирургов, нейрохирургов. Потом — стационар в военном госпитале.
Иван Звягин (второй справа) — один из тех, кто возит медикаменты военным в зону АТО
Дорога в министерство
— У нас было полгода, чтобы перестроить систему медобеспечения. Но появилось только то, что волонтёры успели наладить, — вздыхает Всеволод Стеблюк.
В ноябре 2014-го самых активных волонтёров привлекли к работе в Министерстве обороны. Всеволод Стеблюк теперь и сам почти чиновник — штатный офицер — помощник министра обороны, курирующий медицинское направление.
— Первое, что мы сделали, провели анализ медицинского обеспечения в зоне АТО по секторам. Выводы такие. Часто проблема не столько в нехватке средств, сколько в неэффективном их использовании и организационных просчётах. Приведу два примера. Наш единственный медборт — самолёт "Вита" — вывозит из зоны АТО не только раненых в боях, но и тех, у кого насморк или, простите, геморрой. Вряд ли это рационально. Сейчас каждый его вылет мы отслеживаем. Второй пример. В прошлом году чиновники попытались закупить за бюджетные средства дорогие электрические операционные столы для полевых госпиталей, хотя там удобнее использовать более дешёвые гидравлические. Тогда номер не прошёл.
Сейчас волонтёры контролируют госзакупки. А во избежание неразберихи заявки волонтёрам от госпиталей теперь проходят через медицинский департамент Минобороны и согласовываются с медкомитетом Ассоциации народных волонтёров Украины.
— Наша цель — заставить государственную систему, разбалованную помощью неравнодушных граждан, работать, — говорит Стеблюк.
Кое-что в министерстве уже удалось сдвинуть с мёртвой точки. Разработали проект военно-медицинской доктрины, создаются стандарты подготовки по тактической медицине и порядку эвакуации раненых.
Утвердили, что должно входить в аптечку — прошёл вариант, предложенный волонтёрами. К тому же есть предварительная договорённость о передаче Украине 140 тыс. индивидуальных аптечек из США.
На базе "Десны" откроют учебный центр для подготовки санинструкторов по тактической медицине. Там же появится учебный мобильный госпиталь. Разработано пять маршрутов эвакуации раненых с помощью "Укрзализныци". Дело ближайшего времени — создание реабилитационного центра в Ирпенском госпитале.
— Волонтёрский десант в Минобороны — уникальное явление. Конечно, мы ощущаем сопротивление. Но болото всё-таки удалось расшевелить, однозначно, — уверен Всеволод Стеблюк.
Всі новини